NeWestMuseum
近代西洋美術館

Всемирная выставка в Париже, превзошедшая все предыдущие экспозиции не только во Франции, но и где бы то ни было еще (они проводились на различных континентах, но преимущественно в Западной Европе), безусловно явилась главным событием года. Она приковала к себе взоры всего мира и спровоцировала приезд в страну беспрецедентного количества туристов: с апреля по ноябрь Францию посетило 50 860 801 человек — больше, чем составляло все ее население.

В июле в Париже открылась первая линия метро — триумф техники и искусства (изощренные с декоративной точки зрения входы в метро были оформлены в стиле ар-нуво по проектам Эктора Гимара). Теперь сделалось возможным проехать из одного конца Парижа в другой всего за 25 минут вместо полутора часов.
По обе стороны Сены появились внушительные здания. На левом берегу — вокзал Орсэ, ставший через семь с лишним десятилетий в результате капитального внутреннего переустройства Музеем Орсэ, основным центром искусства XIX века. На правом берегу выросли Большой и Малый дворцы (Гран-Пале и Пти-Пале), от которых был переброшен через Сену мост Александра III; само его название напоминало о всё крепнущих русско-французских связях. Названные сооружения зримо воплощали Прекрасную Эпоху (Belle epoque) — четвертьвековой период французской истории, резко оборванный началом Первой мировой войны.

К числу наиболее заметных достопримечательностей выставки принадлежала также давно забытая «Парижанка» — немного странный символ великого города с большой грудью и в восточном стиле, созданный стараниями скульптора Поля Моро-Вотье. Эта венчавшая огромную арку на площади Согласия пятиметровая статуя с распростертыми руками, приветствующими весь мир, просто не могли сохраниться долго, так как была отлита из гипса.

Главная часть Всемирной выставки была посвящена достижениям промышленности, но там демонстрировались и многие сотни произведений искусства из разных стран на любой вкус — от напыщенных творений мэтров парижских салонов до получающих здесь права гражданства полотен импрессионистов, Жоржа Сера и других противников официального искусства. (Устроителем большого русского отдела экспозиции живописи был назначен И. С. Остроухов). В Париж стекались любители искусства и просто любители поглазеть со всех концов земли. Выставку посетили многие русские живописцы и деятели культуры, в их числе и братья Щукины.

В рамках Всемирной выставки были развернуты две экспозиции, организаторы которых преследовали далеко не одинаковые цели. Одна выставка, Десятилетняя (Exposition Decennale), ориентированная на произведения последних лет, не пропустила в свои залы картины импрессионистов и их последователей. На другой, Столетней, импрессионисты могли быть представлены, но только произведениями, исполненными до 1890 года (счет столетию велся от Великой революции). Такой разнарядки добились академические круги Франции, не желавшие популяризировать последние тенденции живописи, ознаменованные полотнами Клода Моне, Эдгара Дега, Огюста Ренуара, Поля Сезанна. Картины последних на Столетнюю выставку отправили Поль Дюран-Рюэль, Амбруаз Воллар и ряд известных собирателей (14 произведений Моне, 7 Дега, 8 Альфреда Сислея и т. д.) Как бы то ни было, допущение импрессионистов на международную арену означало их признание в глазах остального мира. В тот момент М. А. Морозов и С. И. Щукин едва начали собирать новую французскую живопись, а И. А. Морозов еще только обдумывал такую идею, но им уже было ясно, что, как бы ни относились к их увлечению московские собратья по купеческому сословию, избранный ими путь — верный и не такой уж рискованный. В то же время один из русских первооткрывателей новой французской живописи И. И. Щукин, наоборот, продает большую часть своего собрания импрессионистов, чтобы полностью переключиться на старых мастеров.

В связи с экспонированием на Всемирной выставке его картины впервые в Париж приезжает юный испанец Пабло Пикассо — и задерживается там, тесно сблизившись с колонией испанских модернистов, обосновавшейся на Монмартре: он жадно впитывает новые острые впечатления от жизни и искусства Парижа.

Второй будущий титан авангарда Анри Матисс в это время стоит у порога радикальных перемен в своей судьбе. Избегая проторенных и сулящих выгоды путей, которые предлагают Салон и Академия художеств, он сначала пишет в духе импрессионизма, потом испытывает влияние искусства Винсента Ван Гога, однако его картины совершенно не привлекают ни любителей новой живописи, ни маршанов: вероятно, он слишком забегал вперед. В начале 1900 года Матисс вынужден зарабатывать малярным ремеслом, принимая участие в качестве поденщика в декоративном оформлении Гран-Пале — огромного, только что завершенного здания, предназначенного для размещения картин и скульптур.

Расстановка творческих сил во французской столице в ту пору отличается исключительно большим разнообразием и значительно возросшей за короткое время терпимостью по отношению к любым новшествам, ведь и сама Всемирная выставка 1900 года была не чем иным, как колоссальным парадом новшеств. Маршруты восхождения на парижский художественный Олимп понемногу теряют стандартизованность, узаконенность. Салонные блага и награды все меньше привлекают молодых художников. С другой стороны, и приверженцы официально одобренного искусства все охотнее перенимают то, что еще недавно подверглось бы самому решительному осуждению академическим ареопагом. Это, в частности, относится к широкому использованию приемов ар-нуво (стиля модерн).

Характерно, что Морис Дени, один из корифеев ар-нуво и символизма, пишет большой групповой портрет «Дань уважения Сезанну» (Музей Орсэ, Париж), показывая своих друзей, благоговейно слушающих Мастера из Экса. Проницательный критик, превосходно владевший не только кистью, но и словом, Дени прекрасно понимал, сколь важное место во французской живописи уже занял Поль Сезанн, хотя до широкого общественного признания ему было еще очень далеко.

Группа наби, к которой принадлежал Морис Дени, тогда же выдвигает своих наиболее талантливых мастеров — Эдуара Вюйара и Пьера Боннара. В «Мужчине и женщине» (Музей Орсэ, Париж) Боннар просто и смело обращается к вопросам психологии и противостояния полов, которые в то время приобрели острое социальное звучание и волновали не только ученых и медицинских работников, но и всех мыслящих людей.

Растущее понимание колористических основ живописи ведет к укреплению позиций неоимпрессионизма на парижской сцене, равно как и к выходу этого стиля за пределы Франции. Молодых художников заметно привлекают Поль Синьяк и Анри Эдмон Кросс.

1900-й, завершающий год столетия, самой логикой летосчисления подталкивал к подведению итогов, всестороннему учету различных показателей, тем более, что XIX век стал, по крайней мере для Европы, эпохой величайших достижений цивилизации. Было подсчитано, в частности, что земной шар населяет 1617 миллионов человек (за столетие эта цифра выросла на 711 миллионов). В 1900 году в России насчитывалось 132 миллиона человек, во Франции – 40, в крупнейшей стране западного полушария – США – 76.

Европейские государства, включая Россию, приступили к подавлению «боксерского восстания» в Китае, направленного против западной экспансии. В результате в Китае была провозглашена политика «открытых дверей».

Г. В. Плеханов и В. И. Ленин основали в эмиграции марксистскую газету «Искра». Нелегальная пресса способствовала распространению в России антиправительственных настроений.

Наряду с США, Англией, Германией и Францией Россия вошла в число ведущих индустриальных мировых держав. Финансовое положение страны оставалось достаточно прочным: тогдашний рубль обеспечивался золотом и стоил половину американского доллара. Развивалась российская железнодорожная сеть, была проложена часть Великого Сибирского пути, строительство которого началось в 1891 году. 

1900 год — поистине рубежная дата. Дело не в магии округлой цифры, закрывающей один период и уведомляющей о наступлении нового времени, а в сложении новых условий интеллектуального осознания мира, при которых точные науки соседствуют с эзотерическими поветриями, а рационализму сопутствует вера в таинства. Канун следующего столетия — перекресток самых разнообразных открытий в точных и гуманитарных науках, в литературе и искусстве. Макс Планк, основоположник квантовой теории, выводит закон излучения. Начинается эра цветной фотографии. Эдмунд Гуссерль публикует «Логические исследования», Зигмунд Фрейд – «Толкование сновидений» (русский перевод появится в 1913 году), а Анри Бергсон — книгу «Комическое».

К конечной точке XIX столетия русская культура подошла со многими весомыми достижениями, выдерживающими, особенно в области литературы и музыки, сравнение с самыми высокими мировыми образцами. Характерным свойством данного периода развития русской культуры была всеохватность, синтетичность, всемирность — при глубоком внимании к национальной природе избранной темы, образа, мотива. В 1900 году этот уникальный сплав качеств демонстрировала, в частности, опера Н. А. Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане», наверное, не лучшее создание этого композитора и все же до сих пор не утратившее значения. «Салтан» был поставлен в московской Частной опере, оформлял постановку М. А. Врубель. Партию Царевны Лебедь исполняла жена художника Н. И. Забела-Врубель. Много лет спустя Б. В. Асафьев восхищался «исключительной звуко-свето-красочной изобразительностью» этого представления.

Текст: 
А. Костеневич