NeWestMuseum
Museum of Modern Western Art

Разразился Боснийский кризис, грозивший перерасти в полномасштабную европейскую войну с участием Австро-Венгрии, Германии и России. Вопреки своему обыкновению не вмешиваться в сферу иностранных дел российский премьер-министр П. А. Столыпин всеми силами сопротивлялся втягиванию страны в военный конфликт на Балканах, настаивая на том, что его следует избежать – ценой любых моральных издержек для Российской империи. Когда в июне немецкий кайзер и русский император встретились в финских шхерах, Столыпин во время завтрака на яхте «Штандарт» предупреждал Вильгельма II о недопустимости войны между Россией и Германией, которая в конечном итоге приведет к революции. Правоту Столыпина бывший кайзер смог оценить только впоследствии, уже находясь в эмиграции.

В Париже открылись «Русские сезоны». В июне С. П. Дягилев писал А. Н. Бенуа: «Мы всецело в планах будущих балетов. Один уже заказан. Это “Дафнис и Хлоя”. Общими усилиями Бакста, Фокина и Равеля мы выработали подробную программу – таким образом это дело на мази. Теперь вопрос идет о балете для тебя и тобой скомпонованном…» Тогда же в Париже был поставлен сыгранный годом ранее в Мариинском театре балет «Клеопатра» на музыку А. С. Аренского, в декорациях Л. Н. Бакста.

В январе открылся второй Салон «Золотого руна». Участники, в основном, были те же, правда, в отличие от предыдущей выставки, картин теперь экспонировалось вдвое меньше и преобладала среди них не французская, а русская живопись (М. Ф. Ларионов, Н. С. Гончарова, М. С. Сарьян, П. В. Кузнецов, К. С. Петров-Водкин). Впрочем, французская часть тоже была достаточно представительной: Анри Матисс, Андре Дерен, Морис Вламинк, Анри Манген, Жорж Руо, Кеес Ван Донген, Отон Фриез. Продано было не более двух работ, притом непервостепенных. Вероятно, по этой причине третий Салон «Золотого руна», открывшийся в конце декабря, включал уже одних только российских участников.

В Одессе открылся первый Салон Издебского, претендовавший на звание крупнейшей международной выставки. Экспозиция была ориентирована на авангард начала ХХ века, причем примерно треть всех работ приехала из-за границы. Из художников старшего поколения оказались заявлены Одилон Редон и Поль Синьяк, группа наби была представлена в лучшем составе: Пьер Боннар, Эдуар Вюйар, Морис Дени, Феликс Валлоттон. Были Жорж Руо, Анри Матисс и другие фовисты (Морис Вламинк, Кеес Ван Донген, Альбер Марке, Отон Фриез, Жорж Брак). Был даже один итальянский футурист – Джакомо Балла. Были работавшие за границей в духе экспрессионизма В. В. Кандинский и А. Г. Явленский. Вообще в русской части выставки преобладали не реалисты, а искатели – с отливом мирискусническим (Л. Н. Бакст, Е. Е. Лансере, А. П. Остроумова-Лебедева, И. И. Бродский) либо импрессионистским (И. Э. Грабарь), а также ушедшие гораздо дальше них в разработке новых творческих приемов Н. С. Гончарова, М. Ф. Ларионов, А. В. Лентулов, И. И. Машков. Показывались, разумеется, скульптуры самого инициатора этой выставки В. А. Издебского.

Общее число экспонатов по каталогу – 776 номеров – впечатляет, но подавляющее большинство произведений вызывает разного рода вопросы, главный из которых в том, что не очень-то ясно, какие именно картины показывались: при отсутствии репродукций составить представление о них, в сущности, невозможно.

Ясно, что крупные художники соседствовали с заслуженно забытыми и самодеятельными, имена которых теперь вообще никому ничего не говорят. Привлечь французских мастеров удалось, вероятно, потому, что одессит Издебский умел уговаривать и обещал художникам сделать выставку неплохим рынком. Для привлечения публики в ход шли то лекции по основам новейшего искусства, то концерты современной музыки.

После Одессы выставка передвинулась в Ригу, затем в Киев и в Санкт-Петербург. Салон вызывал самые противоречивые отзывы, нередко скандальные, а незадачливый его устроитель, Издебский, еще дважды организовав подобные мероприятия, славы не добился, а только влез в большие долги.

12 апреля в газете «Les Nouvelles» было опубликовано интервью Анри Матисса, в котором он рассказал о замысле монументального ансамбля, состоящего из трех больших панно: «Танца», «Музыки» и «Сцены отдыха (Купальщиц)».

В июне, после того как Отель Бирон был продан, художник переселился в предместье Исси-ле-Мулино на юго-западе Парижа, где на средства, полученные от продажи своих полотен С. И. Щукину, построил обширную мастерскую. Эксклюзивные права на его работы – в соответствии с заключенным трехлетним контрактом – получила галерея Бернхейм-Жён.

Июньский номер московского журнала «Золотое руно» был посвящен Матиссу. Он включал в себя репродукции 13 картин, статью Александра Мерсеро и русский перевод написанных самим художником «Заметок живописца». Вплоть до 1920 года это была наиболее полная публикация, посвященная творчеству Матисса, на каком бы то ни было языке.

Пабло Пикассо проводит лето в Хорта-де-Эбро, вдохновляясь каталонскими пейзажами и простейшей геометрией местной архитектуры. Он создает множество живописных и скульптурных изображений своей подруги Фернанды Оливье, наслаждаясь всё новыми и новыми метаморфозами формы.

Тем временем к кубизму склоняются Робер Делоне, Огюст Эрбен, Фернан Леже, Анри Ле Фоконье, Андре Лот.

Текст: 
А. Костеневич