NeWestMuseum
近代西洋美術館

Главным итогом военной кампании 1914 года был срыв немецкого блицкрига, однако потери сторон оказались огромными: в округленных цифрах — 1,2 миллиона человек убитыми, ранеными и пленными у России, более 730 000 у Австро-Венгрии и около 200 000 у Германии.

В 1915 году немцы изменили тактику, сосредоточив основные силы на Восточном фронте, чтобы как можно скорее вывести Россию из войны. В то же время русские солдаты начали наступление сразу против Германии — в Восточной Пруссии, где в упорных боях в феврале-марте заставили неприятеля отступить; и против Австро-Венгрии — в Карпатах, где в марте, после месячной осады, добились капитуляции крепости Перемышль со 135-тысячным гарнизоном. Две армии под командованием генерала Л. Г. Корнилова вошли в Венгрию, взяв в плен 70 000 солдат и 900 офицеров.

Германское командование, сосредоточившее на тех направлениях, по которым наступали русские, вдвое больше войск, чем в 1914 году, подготовило мощный прорыв у Горлицы в Галиции. 19 апреля немцы перешли в наступление, впервые в истории применив «огненный вал»: в течение суток 650 орудий непрерывно расстреливали русские позиции, выпустив 700 000 снарядов. Перевес германской артиллерии был ошеломляющ: на 200 немецких тяжелых орудий приходилось всего 4 русских; кроме того, за час до наступления немцы ввели в действие минометы, которых тогда в России просто не было. К 9 июля русские армии отступали по всему фронту: в Польше, Литве, Курляндии (Латвии), — оставив Варшаву, Вильно, Ковно.

Главной цели — полностью уничтожить русские армии — немцы не достигли. Однако поражение было более, чем серьезным. В плен попало более миллиона русских солдат и офицеров, 200 000 погибло. На всем фронте оставалось не более трети боеспособных войск, в сравнении с начальным этапом войны.

На Кавказском фронте русские войска под командованием генерала Н. Н. Юденича в сражении в Мушской долине наголову разбила турецкие армии. Еще в марте–апреле Россия заключила с Францией и Великобританией соглашение о передаче ей Константинополя и Черноморских проливов по окончании войны.

На Западном фронте перемен почти не было. Французские и английские войска воспользовались передышкой, которую предоставило им немецкое командование переброской основных частей на восток. Немцы, со своей стороны, в апреле–мае под Ипром (Бельгия) впервые применили для сдерживания противника отравляющие газы.

В августе в Российской Государственной думе был сформирован «Прогрессивный блок» — единый центристский фронт, противостоявший правым и левым партиям крайнего толка и выражавший недоверие правительству.

23 августа Николай II сместил Великого князя Николая Николаевича с поста Верховного главнокомандующего и принял на себя его обязанности. Начальником генерального штаба был назначен М. В. Алексеев.

В тот же день в Циммервальде (Швейцария) открылась Международная социалистическая конференция, на которой В. И. Ленин призвал к превращению «империалистической войны в войну гражданскую — мирового пролетариата против мировой буржуазии».

В январе в Петрограде вышла книга Игоря Северянина (И. В. Лотарева) «Ананасы в шампанском. Поэзофарсы», которая включала стихи 1903 — начала 1915 года. Фраза выступавшего тогда вместе с футуристами Северянина «Ананасы в шампанском!» из начального стихотворения «Увертюра» сделалась крылатой:
В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грёзофарс…
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы — в Нагасаки! Из Нью-Йорка — на Марс!

По предложению С. П. Дягилева С. С. Прокофьев сочинил музыку для балета «Алла и Лоллий» на скифский сюжет, разработанный им самим и С. М. Городецким. В феврале через Балканы Прокофьев приехал в Италию, где встретился с Дягилевым; тот признался ему, что не понимает такой музыки, и заказал молодому композитору новый балет «Шут» на сюжет сказки А. Н. Афанасьева («Сказка про шута, семерых шутов перешутившего»). «Аллу и Лоллия» Прокофьев позднее переработал в оркестровую сюиту. Ее исполнение в 1916 году вызовет в Петрограде скандал.

Обращаясь к истокам русской музыкальной культуры, С. В. Рахманинов написал «Всенощное бдение для хора а капелла», в котором воспользовался стилем аскетичного знаменного пения. Это сочинение неоднократно с большим успехом исполнялось в 1915 году (после большевистской революции было запрещено).

С началом войны в армию были призваны многие русские авангардисты, поэты и художники: Б. К. Лившиц, М. Ф. Ларионов, Г. Б. Якулов, П. П. Кончаловский. К. С. Малевич недолго служил в инженерных войсках. Потери не замедлили себя ждать: погиб В. Д. Бурлюк, были ранены Лившиц и Якулов, контужен Ларионов.

События войны несколько притупили у русской публики интерес к эпатажным гастролям-концертам футуристов по главным городам России. Сами же они в первую очередь стремились показать, насколько разделяют патриотический подъем общества: анти-германские лубки нарочито простонародного стиля создают В. В. Маяковский, К. С. Малевич, Н. С. Гончарова, М. Ф. Ларионов.

Впрочем, уже в первые месяцы 1915 года футуристы обретают прежнюю активность. Большой скандал разразился 11 февраля на «Вечере пяти» в петроградском кафе «Бродячая собака». Входивший в моду Игорь Северянин распевал там с дымящейся сигаретой в зубах свои поэзы, а Д. Д. Бурлюк, направляя на публику лорнет, декламировал стихи на фоне нарисованной им самим декорации, которая изображала зеленый глаз непомерных размеров и нагую оранжево-фиолетовую женщину с одной грудью, рукой и ногой. Слушали вяло. Маяковский попросил у владельца кафе разрешения «выйти на эстраду, сделать эпате и немножко расшевелить буржуев» и, объявив насторожившейся публике: «Вам, которые в тылу», — начал читать стихи, доведшие до истерики присутствующих дам:
Вам ли, любящим баб да блюда,
Жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре б… буду
Подавать ананасную воду.

Вечер грозил перерасти в потасовку, но страсти все же удалось потушить. Уже на завтра в той же «Бродячей собаке» был устроен авторский вечер Маяковского, на котором он прочел отрывки из новой поэмы, позже получившей название «Облако в штанах». А в прессе вскоре развернулась полемика по поводу фразы М. Горького о футуристах: «В них что-то есть».

В начале марта бывшие члены «Союза молодежи» (К. С. Малевич, А. А. Моргунов, И. В. Клюн, О. В. Розанова, В. Е. Татлин, А. А. Экстер) и присоединившиеся к ним Л. С. Попова и Н. А. Удальцова открыли в Императорском обществе поощрения художеств «Первую футуристическую выставку картин “Трамвай В”». Дресс-код выставки предполагал ношение в петлице вместо цветка деревянной ложки. Содержание этого футуристического смотра оказалось пестрым. Один из экспонентов, прикрепив к стене лист бумаги, повесил на этом фоне молоток. Другие, словно соревнуясь с Пабло Пикассо, представили кубистические полотна, которые сами предпочли называть кубофутуристическими.

Одновременно c «Первой футуристической выставкой картин “Трамвай В”» в Москве, в Художественном салоне Клавдии Михайловой, проходит «1915 год» — более представительная выставка авангардистов, в основном москвичей, с привлечением ряда молодых петроградцев (П. П. Кончаловский, И. И. Машков, А. В. Лентулов, А. В. Куприн, М. Ф. Ларионов, Н. С. Гончарова, К. С. Малевич, А. А. Моргунов, М. З. Шагал, Н. И. Альтман, В. В. Кандинский, В. В. Маяковский и др.). В одну из композиций Ларионова, представлявших «пластический лучизм», был вмонтирован периодически включавшийся вентилятор. Малевич показывал «алогические картины», В. Е. Татлин – «живописные рельефы». Демонстрировался «Самопортрет» Маяковского – половина цилиндра и одна перчатка. Для Ларионова и Гончаровой то была последняя прижизненная выставка в России. Летом С. П. Дягилев пригласил их в Париж для участия в его антрепризе, и они уже не возвращались на родину.

В 1915 году по заказу С. П. Дягилева М. Ф. Ларионов исполнил эскизы декораций и костюмов к балету «Полунощное солнце», представленному в женевском Гранд-Театре. Для постановки в Лозанне Дягилев заказал Ларионову эскизы костюмов к балету «Шут» на музыку С. С. Прокофьева.

В декабре в Петрограде, на Марсовом поле, открылась «Последняя футуристическая выставка “0,10”». Состав участников, по сравнению с прежними манифестациями футуристов, изменился мало, но в экспонатах более отчетливо отразился поворот к беспредметному искусству. 

На место лидера русского авангарда после отъезда М. Ф. Ларионова за границу претендуют В. Е. Татлин и К. С. Малевич. Татлин пользуется приемами кубистических обобщений в портретах и фигурных композициях, создает абстрактные «живописные рельефы» (контррельефы). К работам Татлина близки кубофутуристические картины Л. С. Поповой и Н. А. Удальцовой.

Малевич, именующий свою живопись супрематизмом (от лат. supremus — высший), полностью отказывается от содержания, поскольку, как он сам декларирует, «картина есть новая концепция абстрагированных реальных элементов, лишенных смысла». Под влиянием Малевича впервые показывает беспредметные картины и скульптуры И. В. Клюн.

В декабре на большой выставке «Мир искусства» (392 работы) показывали свои картины не только основатели этого объединения: М. В. Добужинский, И. Я. Билибин, Е. Е. Лансере, К. А. Сомов, И. Э. Грабарь, Б. М. Кустодиев, — но и те, кто еще сравнительно недавно примыкал к авангарду: П. П. Кончаловский, И. И. Машков, М. С. Сарьян, Г. Б. Якулов, Н. И. Альтман. Ядро составили художники, которые — при разности своих стилистических устремлений — прочно придерживались предметности: П. В. Кузнецов, К. С. Петров-Водкин, Б. Д. Григорьев, С. В. Чехонин, Д. И. Митрохин и др. Характерно, что после выставки Машков и Кончаловский были избраны членами «Мира искусства».

Текст: 
А. Костеневич